Ровно год назад, 8 января 2020-го, произошла первая в истории гражданской авиации Украины авиакатастрофа: в Иране был сбит ракетой самолет Boeing 737 украинской авиакомпании МАУ. Все 176 человек, который находились на борту, погибли. Среди них – 11 граждан Украины, включая девять членов экипажа.
Иранские власти признали, что Boeing был сбит по ошибке иранскими военными.
Однако с такой трактовкой не согласна вдова командира экипажа самолета МАУ Владимира Гапоненко – Екатерина. Она считает, что это было преднамеренное убийство.
В годовщину крушения самолета МАУ "Страна" поговорила с вдовой командира экипажа МАУ, Екатериной Гапоненко, о том, как почтили память погибших в годовщину катастрофы, как продвигается расследование и когда оно завершится.
– Как вы провели сегодняшний день? Посещали ли официальные мероприятия в честь погибших?
– Я сегодня была на кладбище на могиле мужа, в церкви, на митинге в парке "Вербовий гай" и на поминальном обеде в компании "МАУ". Именно в парке «Вербовий гай» будет построен мемориал погибшим в авиакатастрофе. Сегодня закладывали фундамент для этого мемориала.
– Как будет выглядеть мемориал и за чьи средства он будет возведен?
– Финансирование берет на себя благотворительный фонд "Безпечне небо", также принимают участие компания МАУ, компания "Боинг", Киевская мэрия и власти Украины. Под мемориал выделен большой участок земли, планируется посадить на нем столько деревьев, сколько было жертв катастрофы – 176. Там будет воздушный стеклянный мост, символизирующий уход в небо, и хвост самолета. Как раз на месте будущего проекта самолета сегодня мы заложили памятный камень, который был перенесен с "Борисполя". А в самом аэропорту сделают памятник экипажу. И подобный проект, как в парке "Вербовий гай", будет во всех странах, чьи граждане потерпели крушение.
Сегодня в честь погибших в иранской авиакатастрофе установили памятный знак – серый гранитный камень с датой катастрофы и названием рейса. Мемориал обещают достроить в течение 2021 года. Фото: Громадське телебачення
– Как прошла церемония почтения памяти погибших? Присутствовали ли там официальные лица страны?
– Сложно. Родственники погибших в недоумении, так как расследование до сих пор должным образом не начато.
– Но ведь Иран уже передал технический отчет о катастрофе украинским властям, разве нет?
– Мы не знаем, какой именно технический отчет предоставил Иран. Причем они прислали его Украине только 31 декабря, аккурат в канун Нового года. Иран должен был прислать его нам в течение года с момента крушения, и они в принципе выполнили свои обязательства. Такой же технический отчет Иран предоставил другим странам, чьи граждане погибли в той катастрофе. И теперь у украинской стороны есть 60 дней для рассмотрения этого отчета и предоставления своих выводов и комментариев. И только после комментариев всех стран отчеты возвращаются в Иран на доработку, Иран готовит новый технический отчет с учетом комментариев. И если все страны с ним соглашаются, тогда уже встает вопрос о суммах компенсаций.
– В нашем прошлогоднем интервью вы заявляли, что рассчитываете получить компенсации к первой годовщине трагедии, но этого не случилось. С учетом сегодняшнего хода расследования, когда может быть поставлена точка в этой истории?
– Не думаю, что этот вопрос будет решен ранее, чем через год. И то, год – это очень оптимистично. Изначально юристы говорили, что расследование займет пять лет. Дай Бог, чтобы за пять лет они успели определиться хотя бы с суммой компенсаций. В Украине это первая авиакатастрофа в истории гражданской авиации. Да еще и таких масштабов, и такая страшная. И дай Бог, чтобы это была последняя катастрофа.
– То есть расследование авиакрушения затягивается?
– Оно даже толком не началось. Мы до сих пор даже не знаем, будут ли возвращены и уцелели ли вообще личные вещи погибших членов экипажа. Мне, например, вернули только летное свидетельство моего супруга.
– А где сейчас эти вещи содержатся, в Иране?
– Я не знаю даже, целы ли эти вещи. У меня спрашивали серийный номер телефона и ноутбука моего мужа, с которыми он улетал. Я сообщила эту информацию, но после этого мне никто не объяснял, есть ли эти вещи и будут ли они возвращены, если они уцелели. Думаю, пока это тайна следствия. Да и в целом количество и качество информации, которую я могу вам сообщить, ограничено тайной следствия и некоторыми геополитическими аспектами.
– Что вы имеете в виду?
– Иран – такая страна, которая не терпит критики и любых комментариев в свой адрес. Они в любой момент могут отменить свои прежние решения и принять новые. Вот, например, как они поступили с компенсациями: то обещали выплатить 80 тысяч долларов, потом передумали, теперь предлагают 150 тысяч… На самом деле, пока не закончено расследование (а оно даже и не начато еще должным образом), заявлять о конкретных суммах компенсаций, не согласовав эту сумму ни с кем, – это пиар-ход, я считаю.
– Канада уже заявила, что не согласна с предложенной суммой компенсаций. А какова ваша позиция по этому поводу?
– Компенсации должны определяться степенью вины. А степень вины еще не обозначена. Как может Иран сейчас предлагать суммы компенсаций, если еще не определена степень вины?
Мое мнение – вне сомнений, что самолет был сбит умышленно. Фактические обстоятельства катастрофы четко свидетельствуют о том, что иранская сторона уклоняется от предоставления полного доступа к материалам. Поэтому процесс расшифровки и расследования всячески затягивается иранской стороной. Украина не должна соглашаться с предложением Ирана по компенсациям, пока не будет завершено объективно расследование и не будут расставлены точки над «i».
Главное для нас всех, родственников погибших и граждан Украины, – это достойная оценка и увековечивание памяти героев рейса, командиром которого был Владимир. Экипаж корабля совершил героический поступок, отведя самолет от населенных пунктов. И даже если бы у них не было возможности отвести самолет в сторону, у них было 2,5 минуты жизни, которые достойны обозначения их как героев.
– Президент Владимир Зеленский 29 декабря посмертно присвоил звания Героев Украины погибшим членам экипажа. Получили ли вы уже орден за вашего супруга?
– Сегодня в 10:00 должна была быть церемония вручения наград в Офисе президента, но она не состоялась.
– Вам объяснили, почему?
– Нет, без объяснения причин просто аннулировали награждение. Нам об этом сообщили позавчера. Странная ситуация. На всю страну сообщили о присвоении званий Героев Украины, а сегодня об этом просто умалчивают, как будто и не было ничего. Как будто это все нам приснилось. О том, что экипажу присвоено звание Героев, не было информации сегодня ни на митинге, ни на поминальном обеде в компании МАУ. Указ президента есть, но он и не отозван, и в действие не вступил. Я так понимаю, что решение о присвоении званий Героев Украины отсрочено на неопределенный срок – то ли в связи с локдауном, то ли с тем, что еще до конца технический отчет о катастрофе не расшифрован.
– Полгода назад вы утверждали, что власти о вас забыли. Насколько активно они ведут с вами диалог и информируют о ходе расследования? Чувствуете ли вы поддержку от государства сейчас?
– Нет. Поддержку от государства я вижу только в виде социальных выплат от Фонда соцстрахования. Это вся поддержка. А от киевской мэрии, непосредственно от мэра Виталия Кличко, от государства Украина помощи как таковой мне не поступало. Единственные, кто мне помогают – только Киево-Святошинская райадминистрация.
– Как именно вам там помогают?
– Финансово и морально. Приглашают моих дочерей на различные мероприятия, экскурсии, поездки, новогодние утренники. Подарили новогодние подарки. Они задают вопросы – как мы можем вам помочь? Проявляют искреннюю заботу и участие. И горсовет Боярки тоже. Знаете, я заметила: чем меньше инстанция, тем больше человечности. Хотя я неоднократно обращалась и в различные благотворительные фонды, и в киевскую мэрию. Даже непосредственно к Кличко – никакой реакции, даже элементарной отписки.
– Что вы просили у Кличко?
– Просила обратить внимание на то, что мои дети остались без отца. Я вынуждена была их забрать из частной школы. Я просила у Кличко какой-то именной стипендии для девочек, чтобы я могла оплачивать их обучение или хотя бы дополнительные занятия. Чтобы они не утратили те навыки и знания, которыми мы с мужем обеспечивали их ранее. Мой муж вкладывал очень большие деньги в их учебу. Сейчас у меня нет такой финансовой возможности. Я обращалась за помощью также в благотворительный фонд «Безпечне небо», созданный специально для того, чтобы оказывать нам такую поддержку.
– Там помогли?
– Нет. В фонде мне ответили, мол, "мы созданы не для того, чтобы помогать вам, родственникам жертв. А для того, чтобы финансировать создание будущего памятника". Может, я неправильно что-то поняла, когда на закладке фундамента для памятника жертвам катастрофы в "Борисполе" была торжественно произнесена фраза: "Мы готовы вам помогать, мы возьмем над вами опеку". Помощи не было от них. И предложений помочь не было.
– А авиакомпания МАУ участвует в вашей жизни?
– Первые полгода мне выплачивали зарплату моего мужа (240 тысяч гривен в месяц. – Ред.). Сейчас мне выплачивают помощь через профсоюзы пилотов. Когда я попросила у МАУ средства на то, чтобы отправить дочку в зимний лагерь, мне отказали. Хотя сумма на лагерь была мизерная по сравнению с той, которую выделили мне и Алле Наумкиной (вдова еще одного члена экипажа МАУ. – Ред.) на кладбищенский памятник нашим супругам. Компания МАУ практически полностью взяла на себя финансирование. Но, видимо, у них нет такой статьи расходов – именно на детский лагерь.
Екатерина Гапоненко с супругом Владимиром Гапоненко. Фото с личной странички в "Фейсбуке"
– Вы сейчас фактически живете только на социальные выплаты?
– Да. Но по истечении года после трагедии, когда с младшей дочкой-первоклассницей мы определились со школой и графиком, я планирую выйти на работу и начать зарабатывать. Потому что тех социальных выплат, которые мне поступают… Ну, очень сложно. Тем более, сумма выплат от профсоюза пилотов нестабильная – она каждый месяц меняется. Механизма выплат я не знаю.
– То есть вы получаете выплаты от Фонда соцстраха, от профсоюза и пенсию за погибшего супруга?
– Да, детям выплачивают пенсию. Раньше они получали всю сумму, но с 1 октября часть их пенсии забрала бабушка – мать Владимира.
– А как так вышло?
– Мне в Пенсионном фонде сказали, что это уникальный случай в истории Украины, когда бабушка у своих внучек полусирот отобрала пенсию. Еще и в такой трагической ситуации… Ладно, если бы бабушка жила на одну пенсию, но я же ей отдала достаточную компенсацию в обмен на то, что она не будет претендовать на детские выплаты (Ранее Екатерина отказалась от выплат страховых компаний за смерть супруга в пользу родителей Владимира. – Ред.).
– Насколько большую сумму от страховых компаний вы уступили матери вашего супруга?
– Не хочу даже называть эту сумму, потому что бабушку завтра же ограбят. Но денег там достаточно, чтобы она безбедно жила до конца своих дней. Дай ей Бог долгих лет жизни. А она, получив эти выплаты, сделала ребенку подарок на 1 сентября. Она именно 1 сентября пошла в Пенсионный фонд и написала заявление, чтобы у детей отобрали часть пенсии в ее пользу. Причем предоставила поддельные документы – но это уже вопрос к прокуратуре. И сейчас на основании поддельных документов она получает детскую пенсию.
– И Пенсионный фонд одобрил это на основании поддельных документов?
– Да.
– Вы обратились в полицию по этому поводу? Это же преступление.
– Я могла бы этим заниматься, но это будет скандал, который мне сейчас не нужен. Если бы это была какая-то обычная бабушка и я была бы обычной вдовой – это одна история. А так это скандал мирового масштаба. Не хочу ее позорить прежде всего как мать будущего Героя Украины. Пусть доживает свои дни. Если она считает, что ей эти деньги нужнее, чем малолетним детям 6 и 12 лет, – на здоровье. А я вынуждена выйти на работу, чтобы компенсировать детям ту сумму, которую у них отобрала родная бабушка.
– У вас так обострились отношения с родителями мужа после его гибели на фоне финансов?
– У нас и до этого были сложные отношения. Ни бабушка, ни дедушка не поддерживают с нами связи. Ничего, кроме денег от нас, их не интересует. Они даже не помнят, как зовут внучек, когда у них дни рождения. Мы с ними никогда не дружили, не держали контакт. Но когда они стали претендовать на выплаты, которые по праву принадлежат внучкам, – это уже нарушение всех моральных ценностей. Я это списываю на то, что горе их убило и лишило здравомыслия. Такая вот некрасивая ситуация.
– О какой сумме пенсии идет речь, за которую развернулась такая семейная война?
– Пенсия за мужа была назначена максимальная на тот момент. Бабушка сейчас получает 11 700 грн. Размер ее пенсии превышает детскую. А я рассчитывала на эту сумму, чтобы обеспечивать хоть как-то потребности своих детей. Еще и коммунальные подняли, а субсидии у меня нет, да я и не собираюсь подавать на нее документы…
– Зеленский пообещал, что виновные в катастрофе самолета МАУ под Тегераном будут наказаны. Каким вы видите справедливое наказание?
– Самое главное для нас – не только пострадавших, но и граждан всех стран, которых затронула эта трагедия, – это должная оценка, увековечивание памяти и справедливое решение вопроса не просто выплат компенсаций, а определение степени вины. Если это вина Ирана как страны – значит должны быть введены санкции по отношению к Ирану как стране. Если это вина конкретного оператора, в чем я глубоко сомневаюсь, должен быть наказан конкретный оператор. Конечно, проще повесить вину на одного человека, чем наказать все государство. Это уже вопрос большой политики. Но пока мы ждем хоть каких-то выводов по расследованию, чтобы знать, как действовать дальше. Объединяться, подавать иски в международные суды или принимать все как есть.
